Важнейшие произведения

21.02.2021 - В Раздел критики добавлена статья В.Ф. Ходасевича о Дмитрии Мережковском, добавлена статья Михаила Цетлина о Дмитрии Мережковском. Исправлены неточности в ранее размещенных материалах.

15.07.2019 - В биографии Дмитрия Мережковского исправлена ошибка.

12.02.2018 - Добавлен ряд открытых писем Мережковского, а также фрагменты личной переписки.

28.01.2017 - Добавлено произведение "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" и роман "Мессия".

27.01.2016 - Добавлена масса публицистических и критических материалов Дмитрия Мережковского.

05.02.2014 - Добалены новые стихотворения Мережковского.

31.12.2010 - Коллектив редакторов сайта сердечно поздравляет всех с наступающим Новым Годом!

На правах рекламы:

• rpgtop.su информация от партнеров

14 декабря. Николай первый - Мережковский Д.С.

Царство Зверя

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

"Ежели сейчас не положат оружия, велю стрелять", - сказал государь, посылая Сухозанета к бунтовщикам.

- Ну, что, как? - спросил его, когда тот вернулся.

- Ваше величество, сумасбродные кричат: конституция! Картечи бы им надо, - повторил Сухозанет слова Бенкендорфа.

"Картечи или конституции?" - опять подумал государь, как давеча.

Сухозанет ждал приказаний. Но государь молчал, как будто забыл о нем.

- Орудия заряжены? - спросил, наконец, выговаривая слова медленно, с трудом.

- Так точно, ваше величество, но без боевых зарядов. Приказать изволите - картечами?

- Ну, да. Ступай, - ответил государь все так же трудно-медленно. - Стой, погоди, - вдруг остановил его. - Первый выстрел вверх.

- Слушаю-с, ваше величество.

Сухозанет отъехал к орудиям, и государь увидел, что их заряжают картечами.

Прежний страх исчез, и был новый, неведомый. Он уже за себя не боялся - понял, что ничего ему не сделают, пощадят до конца, - но боялся того, что сделает сам.

Увидел Бенкендорфа, подъехал к нему.

- Что же делать, что же делать, Бенкендорф? - зашептал ему на ухо.

- Как что? Стрелять немедленно, ваше величество! Сейчас в атаку пойдут, пушки отнимут...

- Не могу! Не могу! Как же ты не понимаешь, что не могу!

- Чувствительность сердца делает честь вашему величеству, но теперь не до того! Надо решиться на что-нибудь: или пролить кровь некоторых, чтобы спасти все; или государством пожертвовать...

Государь слушал, не понимая.

- Не могу! Не могу! Не могу! - продолжал шептать, как в беспамятстве.

И что-то было в этом шепоте такое новое, странное, что Бенкендорф испугался.

- Успокойтесь, ради Бога, успокойтесь, ваше величество! Извольте только скомандовать - я все беру на себя.

- Ну, ладно, ступай. Сейчас... - махнул рукой государь и отъехал в сторону.

Закрыл на мгновение глаза - и так ясно-отчетливо, как будто сейчас перед глазами, увидел маленькое голенькое Сашино тело. Это было давно, лет пять назад, в грозовую душную ночь, в Петергофском дворце, в голубой Сашиной спальне. Зубки прорезались у мальчика; он по ночам не спал, плакал, метался в жару, а в эту ночь уснул спокойно. Alexandrine подвела мужа к Сашиной кроватке и тихонько раздвинула полог. Мальчик спал, разметавшись; скинул одеяльце, лежал голенький - все розовое тельце в ямочках - и улыбался во сне. "Regarde, regarde le donc! Oh, qu'il est joli, le petit ange!"* - шептала Alexandrine с улыбкой. И штабс-капитан Романов тоже улыбался.

_______________

* Посмотри, посмотри же на него! О, как он прелестен, наш ангелочек! (фр.)

"Что это я? Брежу? С ума схожу?" - опомнился. Открыл глаза и увидел генерала Сухозанета, который уже в третий раз докладывал:

- Орудья заряжены, ваше величество.

Государь молча кивнул головой, и тот опять, не получив приказаний, отъехал к батарее в недоуменье.

"Господи, спаси! Господи, помоги!" - попробовал государь молиться, но не мог.

- Пальба орудьями по порядку! Правый фланг, начинай! Первое! - вдруг закричал с таким чувством, с каким боязливый убийца заносит нож не для того, чтоб ударить, а чтобы только попробовать.

- Начинай! Первое! Первое! Первое! - прокатилась команда от начальника к начальнику.

- Первое! - повторил младший - ротный командир Бакунин.

- Отставь! - крикнул государь. Не смог ударить - нож выпал из рук.

И через несколько секунд опять:

- Начинай! Первое! И опять:

- Отставь! И в третий раз:

- Начинай! Первое! Как будто исполинский маятник качался от безумья к безумью, от ужаса к ужасу.

Вдруг вспомнил, что первый выстрел - вверх, через головы. Попробовать в последний раз - не испугаются ли, не разбегутся ли?

- Первое! Первое! - опять прокатилась команда.

- Первое! Пли! - крикнул Бакунин.

Но фейерверкер замялся - не наложил пальника на трубку.

- Что ты, сукин сын, команды не слушаешь? - подскочил к нему Бакунин.

- Ваше благородье, свои, - тихо ответил тот и взглянул на государя.

Глаза их встретились, и как будто расстоянье между ними исчезло: не раб смотрел на царя, а человек на человека.

"Да, свои! Сашино, Сашино тело!"

- Отставь! - хотел крикнуть Николай, но чья-то страшная рука сдавила ему горло.

Бакунин выхватил из рук фейерверкера пальник и сам нанес его на трубку с порохом.

Загрохотало, загудело оглушающим гулом и грохотом. Но картечь пронеслась над толпой, через головы. Нож не вонзился в тело - мимо скользнул.

Каре не шелохнулось: опираясь на скалу Петрову, стояло, недвижное, неколебимое, как эта скала. Только в ответ на выстрел затрещал беглый ружейный огонь и раздался крик торжествующий:

- Ура! Ура! Ура, Константин! И как вода превращается в пар от прикосновения железа, раскаленного добела, ужас государя превратился в бешенство.

- Второе! Пли! - закричал он, и вторая пушка грянула.

Облако дыма застилало толпу, но по раздирающим воплям, крикам, визгам и еще каким-то страшным звукам, похожим на мокрое шлепанье, брызганье, он понял, что картечь ударила прямо в толпу. Нож вонзился в тело.

А когда облако рассеялось, увидел, что каре все еще стоит; только маленькая кучка отделилась от него и побежала в атаку стремительно.

Но грянула третья, четвертая, пятая - и сквозь клубящийся дым, прорезаемый огнями выстрелов, видно было, как сыпалась градом картечь в сплошную стену человеческих тел.

Мешала скала Петрова, но и в нее палили: казалось, что расстреливают Медного всадника.

А когда уже вся площадь опустела, выкатили пушки вперед и, преследуя бегущих, продолжали палить вдоль по Галерной, Исакиевской, по Английской набережной, по Неве и даже по Васильевскому острову.

- Заряжай-жай! Пли! Жай-пли! - кричал Сухозанет уже осипшим голосом.

- Жай-пли! Жай-пли! - вторил ему государь.

Удар за ударом, выстрел за выстрелом - нож вонзался, вонзался, вонзался, а ему все было мало, как будто утолял жажду неутолимую, и огненный напиток разливался по жилам так упоительно, как еще никогда.

Генерал Комаровский взглянул на государя и подумал, так же как давеча, внезапно-нечаянно: "Не человек, а дьявол!"

<<Предыдущая глава

Оглавление

14 декабря (Николай первый). Читать далее>>