Важнейшие произведения
21.02.2021 - В Раздел критики добавлена статья В.Ф. Ходасевича о Дмитрии Мережковском, добавлена статья Михаила Цетлина о Дмитрии Мережковском. Исправлены неточности в ранее размещенных материалах. 15.07.2019 - В биографии Дмитрия Мережковского исправлена ошибка. 12.02.2018 - Добавлен ряд открытых писем Мережковского, а также фрагменты личной переписки. 28.01.2017 - Добавлено произведение "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" и роман "Мессия". 27.01.2016 - Добавлена масса публицистических и критических материалов Дмитрия Мережковского. 05.02.2014 - Добалены новые стихотворения Мережковского. 31.12.2010 - Коллектив редакторов сайта сердечно поздравляет всех с наступающим Новым Годом! На правах рекламы: • https://reporter.zp.ua/apteka-medliki-prodazha-lekarstv-yz-es.html подробности на сайте |
Мой час пришелЖизнь Иисуса Неизвестного - Мережковский Д.С. 1932 I
II "Ради полезнейшего примера", res saluberrimi exempli, ставились, обыкновенно, кресты на высоких и далеко отовсюду видных, "лобных" местах4. Может быть, и на вершине Назаретского холма зачернели кресты на красном зареве пылавшего Сепфориса.
III Лет через десять, в 6-м году нашей эры, 10-11-м от настоящего года Р. X., когда в Иудее, присоединенной, по низложении царя Архелая, к римской провинции Сирии, объявлена была проконсулом Публием Сульпицием Квиринием всенародная перепись для счета вносимых в казну податей, - для иудеев "мерзость перед Господом", - вспыхнуло второе восстание. Тот же ли Иуда Галилеянин поднял его, или другой самозванец под именем Иуды, мы хорошенько не знаем; но и этот, как тот, полуразбойник, полумессия, грабил, жег, убивал, и проповедовал царство Божие. "Нет царя, кроме Бога!" - повторял он святой клич Макавеев, и молился святейшей молитвой Израиля: Господи, царствуй над нами один! "Если мы победим, - говорил, - то царство Божие с нами придет; если же погибнем, то Господь, воскресив нас из мертвых, как первенцев, возлюбленных Своих, для дней Мессии, дарует нам нетленной славы венец".
IV "Проклят пред Богом всякий висящий на дереве" (Втор. 21, 23), - что это значит, может быть, Иисус не понимал, читая в Назаретской школе, вместе с другими детьми, этот стих в свитке Закона, и только теперь, увидев кресты, понял: "Проклят на кресте висящий, распятый". И сердце Его, от недоумения, слабо, веще дрогнуло. Masmera min hazelub.
три эти слова, должно быть, повторяемые часто в те дни, особенно, галилейскими плотниками, слышать мог Иисус. Стук молотка в мастерской плотника Иосифа, вбивавшего длинные, черные гвозди в белую, как человеческое тело, доску нового дерева, может быть, напоминали Иисусу трех этих слов пронзающий звук: masmera min hazelub. Сколько раз потом, уже в явной жизни Своей, говорит Он о кресте для Себя; "Сын человеческий будет убит": для Него, Мессии, Царя Израиля, "убит", значит, по римским законам, "распят"; сколько раз говорит о кресте и для других: "Кто не несет креста своего, тот недостоин Меня". Мог ли бы Он так говорить, если бы тогда, в Назарете, глазами не увидел и сердцем не запомнил Креста?
V Два восстания Израиля за душу свою - царство Божие; одно - в 4-м до Р. X., другое - в 6-м по Р. X. Все Иисусово детство между ними.
Взявшие меч, от меча погибнут (Мт. 26, 52). Как бы ни погиб Иуда, - от меча или на кресте, - лес крестов - две тысячи за царство Божие распятых, "повешенных на древе", он видел, и сам шел на крест, помня или забыв, что "проклят пред Богом висящий на древе".
Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу. "Господи, вот здесь два меча". Он сказал им: "довольно". - "Господи, не ударить ли нам мечом?" - спрашивают ученики в Гефсимании, и, прежде чем Он успел ответить, - ударяют. Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно (Лк. 28, 30-51), - то же слово, как давеча, о двух мечах.
VI Будет велик, и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его (Лк. 1, 32-33). Эти слова Благовещения не слышал ли Младенец Иисус, уже в колыбельной песне матери; эту надежду Израиля не всосал ли в Себя уже с молоком матери?
VII "Иисусу было девятнадцать лет, когда умер Иосиф", - сообщает один Апокриф, где, может быть, сохранилась исторически-твердая точка предания - воспоминания: трудно, в самом деле, понять, кому и зачем пришло бы в голову выдумывать такую точную цифру; это во-первых, а во-вторых: раньше двенадцатого года Иисусовой жизни (Отрок во храме), 8-9-го года нашей эры, Иосиф не мог умереть; судя же по тому, как память о нем бесследно глохнет в Евангельском предании, он умер задолго до начала служения Господня - около 30-го года, так что этими двумя сроками подтверждается историческая подлинность 19-го года Иисусовой жизни для смерти Иосифа6.
VIII Вот одно из двух, для нас явных событий в тайной жизни Иисуса, а другое, почти одновременное, - более исторически твердая точка, чем даже Рождество Христово, - смерть императора Августа, в 14-м году нашей эры, 18-19-м - Иисусовой жизни. Линией, проведенной между этими двумя событиями, может быть, и делится вся человеческая жизнь Иисуса, как таинственной чертой Преполовения - Полдня.
IX "Вышло в те дни повеление от кесаря Августа", - соединяет Лука Рождество Христово с веком Августа; то же делает Виргилий, за 40 лет до Р. X., сам того, конечно, не зная, в мессианском пророчестве: Снова и Дева грядет, Век Золотой наступает;
Jam redit et virgo, redeunt Saturnia regna,
Слава в вышних Богу и на земле мир, - ангелы поют на небесах, в Золотой Век мира - век Августа. "Римского мира величие безмерное", immensa romanae pacis majestas8, - новые ли, для нового вина Господня, мехи, или все еще старые? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, то, что Иисус родился под сенью "Римского мира", больше, чем простая случайность. Никто, зажегши свечу, не ставит ее... под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет (Лк. 2, 33). Только один был подсвечник для свечи Господней в тогдашнем человечестве, - Рим. Церковь Вселенскую мог основать Петр только здесь, в Риме, потому что "Рим" значит: "мир", "вселенная"; и только отсюда, из "Римского мира", pax Romana, мог быть проповедан "мир Божий", pax Dei.
Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как дает мир, Я даю вам (Ио. 14, 27). Это и значит: мир Свой даст Господь не так, как дал Рим: надо сделать между ними выбор.
X Если строительных дел мастер, Иисус, ходил с нареченным отцом Своим, Иосифом, на отхожие промыслы, что очень вероятно9, то мог быть и на стройке Августова храма, воздвигавшегося в те дни царем Иродом Филиппом, на высокой скале у подножья Ермона, над посвященной богу Пану, подземной пещерой, откуда били светлые ключи Иордана, в многоводных и густолиственных рощах той самой Кесарии Филипповой10, где лет двенадцать спустя Петр скажет Господу: "Ты - Мессия, antach Meschiha" (Мк. 8, 29) и услышит от Него впервые, что "Сыну человеческому должно быть убиту" - распяту (Лк. 9, 29).
Бог послал нам (Августа) Спасителя... Море и суша радуются миру... Большего, чем он, не будет никогда... Ныне Е_в_а_н_г_е_л_и_е, εὐαγγέλιον, о рождестве бога (Августа) исполнилось12. Что бы ни подумал тогда Иисус, - в сердце Его должны были врезаться глубже, чем в камень - резцом, эти три, как будто у Него же из сердца похищенные, слова:
Мир - Спаситель - Евангелие. Вспомнит, может быть, о них на сорокадневной горе Искушения, когда покажет Ему сатана "все царства мира и славу их во мгновение времени": Все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне (Мт. 4, 9). Двадцать лет, от утренней зари до полдня жизни, только к тому Иисус и готовился, чтобы сделать, в это мгновение времени, последний выбор: меч или Крест?
XI С Августом соединяет Рождество Христово Лука; с Иродом - Лука и Матфей. Чтобы понять, как оба эти соединения исторически подлинны, вспомним, что Иродова сына, Антипы, "лисицы-шакала", как называет его Иисус (Лк. 13, 32), Он был подданным всю жизнь, а умер, по римским законам, как мятежник против власти римского кесаря.
XII Выскочка из низкого Идумейского рода, царского дома Асмонеева выкормленник и убийца, трех сыновей своих и жену умертвивший за то, что в них будто бы асмонейский дух воскрес, начал Ирод с того, что полученное во владение, по указу римского Сената, Иудейское царство, прошел с огнем и мечом, а кончил тем, что восстановил Давидово царство почти целиком, за что и поклонились ему Иродиане, как Мессии, сыну Давидову13.
Иродовой закваски берегитесь (Мк. 8, 15), - скажет Господь после умножения хлебов, когда захотят Его сделать царем-Мессией, новым Иродом; скажет и о всех подобных Мессиях: все, сколько их ни приходило до Меня, суть воры и разбойники (Ио. 10, 8). Не было тогда иного имени, хотя бы отчасти понятного всем, чтобы выразить надежду Израиля на царство Божие, кроме этого: "malka Maschiah", "царь Мессия". Но принимая его на Себя, знал, конечно, Иисус, что делает; в Иродовой маске лицо Господне, в волчьей шкуре агнец - вот что такое Христос в Мессии, царь Израиля; вот с чем борется Он всю жизнь; под чем изнемогает, как под крестною тяжестью, от Назарета до Голгофы.
XIII Кто Ему ближе всех в бывшем до Него человечестве? Кажется, мы могли бы ответить на этот вопрос с такою же точностью, как если бы слышали ответ из Его же собственных уст: пророк Исайя.
Дух Господень на Мне,
Исаииным пророчеством начинает Господь служение Свое; им же и кончает: должно исполниться на Мне и сему написанному: "и к злодеям причтен" (Лк. 22, 37). Между этими двумя пророчествами - вся явная жизнь Иисуса, и тайная, вероятно, тем же духом обвеяна. Казнь мира нашего была на Нем, и ранами Его мы исцелились... Был истязуем и страдал добровольно, и за преступников сделался Ходатаем (Ис. 53), - как бы Сам Иисус говорит устами пророка; как бы живой голос Его слышится в этих словах; светится сквозь них живое лицо Его, как сквозь прозрачно-темный покров. Мог ли Он в них Себя не узнать?
XIV АПОКРИФ
Ebed Jahwe, Раб Господень...
Медленно закрыл глаза Иисус; черную, на белом небе, увидел черту, крайний край горы Киннора над пропастью, и полустертую, на камне жертвенника, надпись: Сына Отец принес в жертву. А чтец возглашал: Господу было угодно поразить Его,
Сердце бьется, кровь стучит в висках Masmera min hazelub.
Острия двух пирамид - одной, нисходящей с неба, другой, от земли восходящей, - сошлись в сердце Иисуса. Зов Отца: "Сын Мой возлюбленный", - острие пирамиды небесной; зов мира: "понес на Себе грехи многих", - острие пирамиды земной. Сердце Его пронзили оба острия; оба зова услышал Он и ответил: "Я".
XV Сын человеческий пришел, чтобы отдать душу Свою за многих (Мк. 20, 23), скажет Господь, восходя в Иерусалим, на Голгофу, последним Путем Крови.
Вот, Агнец Мой, Который берет на Себя грех мира (Ио. 1, 59), - весь грех, - всю тяжесть мирового зла. Он искупил нас от проклятья закона, кахарад, Сам сделавшись проклятием за нас, ибо написано: проклят всяк висящий на древе (Гал. 3, 13). Прежде чем явиться миру, Он уже знал, что это будет; знал, что "вкусит смерть за всех, вне Бога, вдали от Бога, χωρὶς Θεοῦ15, в отвержении, в "проклятии". Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15, 34), - этот последний вопль Свой на кресте уже с самого начала жизни предчувствовал; знал, что должен пострадать, умереть, как никто никогда не страдал, не умирал. Вы, проходящие, скажите: кто так страдал, как Я? жалоба эта, lamentatio, пишется в средние века на подножии распятий, на перекрестке дорог. И до конца времен, на всех путях земных напишется16.
возлюбил меня и предал Себя за меня (Гал. 2, 30), и услышать от Него: в смертной муке Моей, Я думал о тебе;
XVI "Проклят всяк висящий на древе". - "Сын проклят Отцом?" - искушает нас дьявол. Вот где надо помнить, что "Отца не знает никто, кроме Сына". Мы об этом ни говорить, ни даже думать не можем, а если все-таки думаем, то как бы сходим с ума, и уже не знаем, молимся или кощунствуем. Молится или кощунствует рабби Хилкия в Талмуде: Кто говорит, что у Бога есть Сын, и что Бог позволил Его умертвить, тот лжет и безумствует; ибо, если Бог не допустил жертвоприношения Исаака, то мог ли бы допустить убиение Сына, не разрушив весь мир и не обратив его в хаос?17 Мир создать не мог ли Всемогущий так, Чтобы Всеблагому не надо было жертвовать Сыном за мир? Всякая душа человеческая, при одной мысли об этом, безумьем испепеляется; только одна душа Его, в этом растет и крепнет, как алмаз в первозданном огне: духом возростал и укреплялся (отрок Иисус), исполняясь премудрости (Лк. 2, 40). Этою огненною пищею питался двадцать лет, как младенец - молоком матери.
XVII Был истязуем, но страдал добровольно (Ис. 53, 7), - отвечает уже Исаиино пророчество на тот безмолвный, безумный вопрос нашего сердца; отвечает и Сам Иисус: Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее от Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и имею власть принять ее. Заповедь сию получил Я от Отца (Ио. 10, 17-18). Но если бы мы поняли, что значит: ныне душа Моя возмутилась, и что Мне сказать? Отче, избавь Меня от часа сего? Но на сей час Я и пришел (Ио. 12, 27); если бы мы увидели в этом признании, столь человеческом, как бы из разбереженной раны вдруг хлынувшую кровь, то, может быть, мы вспомнили бы, что Иисус не только воистину Бог, но и Человек воистину, и не заснули бы на две тысячи лет "от печали" - привычки, как ученики в Гефсимании, когда Он был в смертном борении. Авва, Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня (Мк. 14, 33; 36). Может Отец пронести чашу мимо Сына - и не хочет? Вот с чем борется Сын, чего ужасается, - не страданий, не смерти, а этого; вот "парадоксальное", "удивительное - ужасное", всей жизни и смерти Его.
XVIII Если Ты, Господи, хочешь, чтобы мир был, то нет правосудия (Закона), а если хочешь, чтобы было правосудие (Закон), то мира не будет. Выбери одно из двух, - молится Авраам о Содоме - о всем мире, лежащем во зле, о всех людях, а не только об избранных18. Молится и Моисей:
Молится и Брат человеческий о братьях Своих: их простишь, - и Меня; их казнишь, - и Меня.
И сказал Иисус: Авва, Отче!
XIX В тело - темницу - заточена душа за какую-то великую вину, - напоминает Климент Александрийский учение орфиков20. "Все мы живем в наказание за что-то", - напоминает и Аристотель, кажется, то же учение21. "Грех человека величайший - то, что он родился" (Кальдерон), - сын ушел от отца. Только один Человек в этом грехе неповинен: Сын от Отца не ушел, - Он послан в мир Отцом. Но вот, и Он "возмущается духом": "Авва, Отче! избавь Меня от часа сего". Не было ли, и до Гефсимании, в жизни Его таких минут человеческой немощи, когда Он тосковал и ужасался: "Авва, Отче! Кто же от Кого ушел, - Ты от Меня, или Я от Тебя?"
XX Знал ли Отец, на что идет Сын? Бог "всеведущ", - не значит ли, что Бог все может, но не все хочет знать, чтобы не нарушить свободы человеческой, потому что только свобода есть мера любви божественной?
Что Мне делать? говорит господин виноградника, после того, как всех посланных им, чтобы принять плодов от виноградарей, избили те и выгнали: Что Мне делать? Сына Моего пошлю, возлюбленного; может быть, увидев Его, постыдятся (Лк. 20, 9-16; Мк. 18, 1-9). В этом-то "может быть" и вся "агония", смертное борение человека Иисуса, - то, в чем Он больше всего людям, братьям Своим, - Брат. Вот, что значит: "Кто не несет креста своего, тот Мне не брат". И каким новым светом, чудным и страшным, озаряется это "может быть" неизвестнейшее в лице Неизвестного!
XXI Если нашему сердцу земному неземная мука Его непостижима, то блаженство Его неземное - последняя над всеми человеческими бурями победа - тишина - еще непостижимее. Только на малое время Я оставил Тебя, и снова приму Тебя с великою милостью, - отвечает, уже в Исайином пророчестве (54, 7), Сыну Отец на крестный вопль: "для чего Ты Меня оставил?"
все вы соблазнитесь о Мне... и оставите Меня одного; но Я не один, потому что Отец со Мною (Мк. 14, 27; Ио. 16, 32).
говорит Господь все в том же Исаиином пророчестве (48, 1). Руку Свою в руке Отца всегда чувствует Сын. Если пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со Мною; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают Меня (Пс. 22, 4). Этот покой, тишина, - первое в Нем и последнее, Божественное в человеческом. Сын Мой, во всех пророках, Я ожидала Тебя, да приидешь, и упокоюсь в Тебе. Ибо Ты - Мой покой. Tu es enim requies mea, - говорит в "Евангелии от Евреев", Матерь-Дух, нисходя на Сына в крещении22.
XXII Путник, на очень высоких горах, видит под собою тучи и бури, а над собой - вечно-ясное небо; так, в жизни Иисуса, после всех мук земных и неземных, наступает такая минута, когда Он видит над Собой волю Отца. Стоит Ему только поднять голову к небу и сказать: "Авва, Отче!" - чтобы все земные голоса утихли в Нем и чтобы снова услышал Он голос Отца: "Ты - Сын Мой возлюбленный".
XXIII Тридцать лет - тишина, молчанье, ожиданье; стрела на тетиве натянутого лука неподвижна. Целит стрелок; туже, все туже натягивает лук, - вот-вот порвется тетива. Огонь пришел Я низвесть на землю; и как желал бы, чтоб он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как томлюсь, пока сие совершится! (Лк. 18, 49-50). Если в жизни явной, когда уже стрела летит, томится Он так, то насколько сильнее, в жизни тайной, когда еще стрела неподвижна. Чем измерить в Нем эту муку ожидания, мы должны помножить и ее, как все остальные муки Его, на бесконечность.
XXIV "Весь народ был в ожидании", - говорит об этих днях Лука (3, 15). Может быть, не только один народ в ожидании, но и все человечество. Ниже, все ниже, чернее нависает гроза; замерло все в тишине бездыханной. В мире - такое ожидание, томление, какого никогда не было. Кажется, только еще миг, - и сердце мира, как слишком натянутая на луке тетива, оборвется.
Царство небесное приблизилось.
Явился Иоанн, крестя в пустыне, и проповедовал, говоря: идет за мной Сильнейший меня... Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мк. 1, 4; 7-8. - Лк. 3, 16). Голос Иоанна услышал Иисус и сказал: Мой час пришел.
|