Важнейшие произведения
21.02.2021 - В Раздел критики добавлена статья В.Ф. Ходасевича о Дмитрии Мережковском, добавлена статья Михаила Цетлина о Дмитрии Мережковском. Исправлены неточности в ранее размещенных материалах. 15.07.2019 - В биографии Дмитрия Мережковского исправлена ошибка. 12.02.2018 - Добавлен ряд открытых писем Мережковского, а также фрагменты личной переписки. 28.01.2017 - Добавлено произведение "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" и роман "Мессия". 27.01.2016 - Добавлена масса публицистических и критических материалов Дмитрия Мережковского. 05.02.2014 - Добалены новые стихотворения Мережковского. 31.12.2010 - Коллектив редакторов сайта сердечно поздравляет всех с наступающим Новым Годом! На правах рекламы: • дополнительно по теме на сайте motorka.org |
ВоскресСтрасти Господни - Мережковский Д.С. 1932 I Тело распятого, если не будет испрошено близкими для погребения, должно висеть на кресте, пока не расклюют его хищные птицы, или само оно, истлев, не рассыплется прахом: так по римскому обычаю, а по закону иудейскому в самый день смерти, еще до захода солнца, тело должно быть снято с креста и брошено в "общую яму", funeratricium, чтобы "повешенный на древе", "Богом проклятый", не осквернял земли и неба1. Вот почему иудеи, тотчас по смерти Иисуса, просили Пилата снять с креста всех трех распятых. Тот согласился, должно быть, по всегдашнему римскому правилу не нарушать местных обычаев.
II Что помешало врагам Иисуса бросить тело Его в "общую яму", вместе с телами разбойников, - это мы узнаем из свидетельства синоптиков лучше, нежели из IV Евангелия, где времена спутаны: "после того (перебития голеней) Иосиф из Аримафеи... просил Пилата снять тело Иисуса, и Пилат позволил" (19, 38). Нет, конечно, не после, а до того: замысел врагов Господних не успел бы иначе предупредить Иосиф.
осмелившись, τολμήσας, войти к Пилату, просил (у него) тела Иисусова (Мк. 15, 43). Скорой смерти Его удивившись и справившись о ней у сотника, Пилат велел отдать Иосифу, по Маркову страшному слову (15, 45), "труп" Иисуса, πτῶμα, исполнив тем точно нам известную, историческую подлинность евангельского свидетельства подтверждающую, статью римского законодательства: "Должно тела казненных выдавать для погребения тем, кто их испрашивает"2.
III Иосиф пошел и снял тело с креста (Ио. 19, 38). Сделал это, конечно, не один, а с помощью таких же смелых и добрых людей, как он.
IV Пришел и Никодим, - некогда к Иисусу приходивший ночью, а теперь - днем: значит, осмелел и он так же, как Иосиф, - мировой смолы и алоя состав принес, литр около ста, - пуда два с половиной: для царского погребения хватило бы. И, взявши тело Иисуса, обвил его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи. "Спи, усопший в гробу, до воскресения мертвых", - такого погребения безнадежный смысл. Был же на месте том... сад, и в саду гроб новый, в котором никто еще не был положен.
Судя по нынешним, близ Иерусалима найденным гробам, а также по свидетельству древнейших паломников, видевших если не тот самый гроб, то подобный тому, где положен был Иисус, - он состоял из двух в толще скалы вырубленных келий - внешней и внутренней, с такою низкою дверцею, что надо было нагнуться, чтобы войти в нее по двум-трем ступеням. Там, внутри, в гробовой пещере, по-арамейски meara4, вырублена была, тоже в скале под аркою, узкая, длинная, в рост человека, скамья или ковчегообразное ложе, как бы "ясли" - вторые, смертные, подобные тем первым, Рождественским5. Видел св. Аркульф, паломник VII века, рубцы от железной кирки, как будто еще свежие, в мертвенно-белой, известняковой скале, с розовыми, точно живыми от льющейся крови, теплыми жилками6.
V Там была Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба, - вспоминает Матфей (27, 61), и Лука (23, 55): женщины... смотрели на гроб, и как полагали Его. Смотрят, как будто уже знают, что им это нужно видеть; но еще не знают, зачем. Белое в сумраке пещеры, в пелены закутанное, длинное, узкое, на узкой, длинной скамье или ковчегообразном ложе лежащее тело неизгладимо запечатлеется в их памяти. Это последний, с последним лучом заходящего солнца, взор живых на Умершего.
сиротами вас не оставлю, приду к вам (Ио. 14, 18).
VI И, возвратившись (в домы свои), приготовили масти с благовониями.
В день же субботний остались в покое (Лк. 23, 56). Страшный покой самого черного из черных дней человечества. Лег во гроб, лежит - встанет или не встанет? Умер Тот, Кто сказал: "Я - воскресение и жизнь", а мир идет, как шел всегда: солнце заходит, солнце восходит, а Он лежит - страшный покой. Где же ученики? Явное Евангелие забыло о них, тайное - помнит. Мы же... скорбящие и уязвленные в сердце нашем, скрывались, потому что нас преследовали, как злодеев и поджигателей храма. И хлеба не ели, и плакали весь день, всю ночь, до Субботы8. Что у них в душе - скорбь? Нет, смерть. Мертвым сном "спят от печали", так же, как там, в Гефсимании. Симон! ты спишь? часа одного не мог ты пободрствовать (Мк. 14, 37). Спят и плачут во сне, но уже без слез - слезы иссякли давно: разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? Мертвые ли встанут и будут славить Тебя? Или во гробе будет возвещена милость Твоя и истина Твоя - в месте тления? (Пс. 87-88, 11-13).
VII Рано же весьма, только что солнце взошло, приходят (жены) ко гробу.
Этим кончается Блаженная Весть, Евангелие от Марка-Петра. Все, что следует затем, уже позднее прибавлено неизвестно кем - может быть, Аристионом Эфесским, учеником Иоанна Пресвитера или Апостола, тем самым, о котором упоминает Папий9. Судя по тому, что Матфей и Лука черпают уже не из Маркова, а иного, нам неизвестного источника, свидетельство о том, что произошло после бегства жен от гроба, II Евангелие кончалось для Луки и Матфея словами: "потому что боялись", ἐφοβοῦντο γάρ; нынешний же конец Марка им еще был неизвестен10.
VIII А если бы и мы вгляделись пристальней в Марков конец, то поняли бы, может быть, что лучшего конца и не надо: здесь уже сказано все, ни мало, ни много, а ровно столько, сколько нужно; чуть-чуть побольше или поменьше, - и ничего бы не было сказано, а так - все.
IX Тайну вам говорю, μυστηριον, - не говорит, а шепчет на ухо Павел эллидам, верящим так же легко, как мы, в "бессмертие души" и так же трудно - в "воскресение плоти"; шепчет "несказуемое", άρρητον, всех "мистерий", а этой, Воскресной, - больше всех: тайну вам говорю... все мы изменимся вдруг (в этом времени, ἐν άτόμα), во мгновение ока (I Кор. 15, 51-52). "Человек должен измениться физически", по слову Кириллова ("Бесы" Достоевского); "человек есть то, что должно быть преодолено", по слову Ницше. Так "изменился физически", "преобразился", μεταμορφάθη, "совершил в теле своем метаморфозу" Иисус на горе Преображения; так же, качественно, но количественно больше бесконечно, "изменился" Он и в гробу.
X Более чем вероятно, что Павлово "изменение" включает в себя исчезновение тела: здесь умрем - "исчезнем"; там "воскреснем" - "явимся". Вот почему и "Первенец из мертвых" (I Кор. 15, 20), Иисус, умер - "исчез" - воскрес.
Он воскрес; Его здесь нет, - по-арамейски: ha hakha. Сказанному "нет" отвечает несказуемое "есть": здесь нет - там есть; мертвый здесь - там Живой; умер - исчез - воскрес.
Здесь Его нет; вот место, где Его положили, - по-арамейски: ha atra han deshhavon lek14, - говорит "юноша в белых одеждах" - Ангел или не Ангел, а кто-то неузнанный. В I Евангелии (28, 6) - еще сильнее, настойчивей: здесь Его нет... Подойдите, посмотрите место, где Он лежал. "Если моим словам не верите, то пустому гробу поверьте", vacuo credetis sepulcro, - верно понял Иероним15.
XI Вот когда вспомнили жены, как смотрели на место, где Его полагали, в Страстную Пятницу; поняли, должно быть, только теперь, зачем тогда смотрели так жадно-пристально. Вместо тела, - пустая, гладкая скамья или ковчегообразное ложе - пустой гроб.
...(в гроб) вошедши, не нашли тела. Знает, кажется, Марк, что для не увидевших еще и поверивших пустой гроб действительнее, осязательнее всех "явлений" - возможных "видений", "призраков", phantasma. Видя Его, идущего по воде, подумали, что это призрак, phantasma (Мк. 6, 49).
Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие (Ио. 20, 29). В этом, как почти во всем, Марк согласен с Иоанном, первый свидетель - с последним. Веры невидящей блаженство - вот в Марковой чаше, поднесенной к нашим устам, невидимо-прозрачная вода.
XII И, вышедши, побежали от гроба; трепет объял их и ужас. Ужасом отделен, как стеной непроницаемой, тот мир от этого. Только один-единственный раз, в одной-единственной точке пространства и времени - в этом пустом гробу, в этот миг восхода солнечного - рушилась стена, и люди могли заглянуть в то, что за нею. Вот от чего бегут жены, сами не зная куда, слыша, что за ними рушится стена. Любящие бегут от Возлюбленного, как стадо ланей - от лютого льва; летят, как стая голубок от хищного ястреба. Но не убегут, - настигнет их везде. ...Вот Иисус встретил их и сказал им: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его. Так у Матфея (28, 9). Этого Марк не знает; знают ли и сами жены, видят ли Его? Больше, чем видят: Он - в них, они - в Нем. Мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня... В тот день узнаете, что вы во Мне, и Я в вас (Ио. 14, 19-20).
XIII Первому из учеников Господь явился Петру. Но мы узнаем об этом не от самого Петра, а от других. Есть, правда, глухой намек на это у Марка, "толмача" Петрова: "Идите, скажите ученикам и Петру". Здесь, может быть, выделен Петр из сонма учеников потому, что первое явление Воскресшего будет не им всем, а ему одному. ...Кифе явился (ὢφθη, стал видим); потом - Двенадцати, - скажет Павел двумя словами (I Кор. 15, 4), и теми же двумя - Лука (24, 34). ...Симону явился (стал видим). И больше во всех Новозаветных свидетельствах ни слова об этом, ни звука. Очень вероятно, что все молчат, потому что молчит сам Петр. С кровель будет возвещать: ...Бог воскресил Иисуса, чему все мы свидетели (Д. А. 2, 32). Если бы спросили Петра: "Кому Господь явился первому?" - он ответил бы: "Мне". Но на вопросы: "Где явился, когда, в каком виде?" - уже не ответил бы или разве только шепотом, на ухо. Это для него "несказуемое", ἂρρητον, слишком святое и страшное, то, от чего язык прилипает к гортани. Он никому ничего не говорит об этом, "потому что боится", так же, как жены, бежавшие от гроба, "никому ничего не сказали, потому что боялись".
XIV Были у них (Иудеев) споры о каком-то Иисусе умершем, о котором Павел утверждал, будто Он жив (Д. А. 25, 19), - верно, по-своему понял римский прокуратор, Порций Фест, тюремщик Павла. "Жив Иисус" - это главное для Павла; больше, чем вера, - опыт-знание, такое же несомненное, как то, что я - я.
преподал я вам, что и сам принял: что умер Христос за грехи наши, по Писанию; и что погребен и воскрес в третий день, по Писанию; и что явился Кифе, а потом Двенадцати; потом сразу более нежели пятистам братии, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом - Иакову и так же всем Апостолам (I Кор. 15, 3-8). "Умер - погребен - воскрес": в этом трехчленном символе веры исторически главный для Павла и для нас - средний член: "погребен"; связующий два крайних: "умер - воскрес". Зная, что Иисус "погребен и воскрес" - вышел из гроба, знает Павел, конечно, и то, что гроб оказался пустым: "Здесь Его нет; вот место, где Его положили": пустое место - пустой гроб. Если евангельское свидетельство о нем исторически неподлинно, то непонятно, как Павел через два года по смерти Господней или даже в самый год ее мог принять это свидетельство за несомненную истину; так же непонятно, как мог он принять и воспоминание о "третьем дне" Воскресения за такую же истину. Чтобы знать, что Иисус воскрес не раньше и не позже третьего дня, ученики должны были в этот именно день находиться в Иерусалиме и видеть Воскресшего: следовательно, вопреки утверждению всей левой критики, не могли "бежать в Галилею". Бегства этого не предполагает никто из евангелистов. "Он впереди нас (учеников) пойдет в Галилею", - в будущем времени: "пойдет"; следовательно, опять-таки ученики должны были в день Воскресения находиться в Иерусалиме, у пустого гроба. Это и значит, что для всех шести Новозаветных свидетельств существует между пустым гробом и Воскресением нерасторжимая связь: "исчез - воскрес".
XV Римские воины, отданные римским наместником под начальство иудеев: стражу будете иметь;- ступайте, охраняйте (гроб), как знаете (Мт. 27, 65), - это слишком не похоже на историю. Но, как бы мы ни относились к исторической подлинности Матфеева свидетельства о римской страже у гроба Господня, оно драгоценно для нас как лучшее доказательство того, что в 80-х годах, когда писано Евангелие от Матфея, существовало внеевангельское, ученикам Иисуса враждебное и, следовательно, независимое от них иудейское предание-воспоминание все о той же неразрывной связи пустого гроба с тем, о чем иудеи говорили Пилату: ...будет последний обман хуже первого (Мт. 27, 64), - хуже сказанного Учителем: "воскресну", - будет сказанное учениками: "воскрес".
XVI Главная исходная точка всех бывших и будущих споров о действительных "явлениях" Воскресшего ("явил Себя живым", Д. А. 1, 3) или только "призрачных видениях", phantasma, "галлюцинациях", - главная исходная точка всех этих споров вообще и для нас, как две тысячи лет назад, - пустой гроб. Тайна его и доныне остается неразгаданной. Здесь - как бы "ужас пустоты", vacuum, всего нашего исторического опыта.
XVII Что же, в самом деле, произошло с телом Иисуса? Если оно оставалось в гробу, то как могла родиться вера учеников и как могли они ее возвещать тут же, в Иерусалиме, где так легко было доказать всем, что тело мнимо воскресшего все еще лежит и тлеет в гробу? Трудность эту обходят, предполагая, что весть о Воскресении ученики сначала таили от иудеев, "шептали ее друг другу на ухо", далеко от Иерусалима, в Галилее26. Но предположение это ничем не подтверждается ни в евангельских свидетельствах, ни тем еще менее в Деяниях Апостолов, где Петр возвещает с кровель: ...всем да будет известно... что Иисуса Христа, Которого вы распяли... Бог воскресил из мертвых (4, 10). Разве это "шепот на ухо"? И весь Иерусалим слушает; слушают убийцы Христа, и в голову никому не приходит обличить Петра во лжи.
...Слыша, что Он жив... не поверили. После того явился... двум (ученикам) на дороге... и те возвестили прочим: но и им не поверили. Наконец, явился самим Одиннадцати... и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили (Мк. 16, 11-14). И уже в последнем на земле свидании перед вечной разлукой: увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились (Мт. 28, 17), - не поверили. Что за странный способ пробуждать веру неверием, обманывать себя и других, указывая на возможность и легкость обмана! Все это необъяснимо, если не предположить, что тут действительно что-то было, чего мы не знаем.
XVIII Вера в Воскресение - движущая сила всего христианского человечества. От чего зажглась эта вера? От пяти-шести необыкновенно живых "галлюцинаций"? Думать это - так же нелепо, как то, что от пяти-шести искр закипела вода в огромном котле. Нет, как бы ни судить о явлениях Воскресшего, одно несомненно: в них была "неодолимо принудительная действительность" - то, что снова подняло павшую веру учеников с такою же внезапной силой, с какою согнутая пружина разгибается; чем была она согнута, мы видим, но не видим, что разогнуло ее, а ведь в этом весь вопрос27.
воистину воскрес,
Что бы ни произошло у пустого гроба, одно несомненно: вера в победу над смертью и в жизнь бесконечную связана доныне, как девятнадцать веков назад, с пустым гробом в саду Иосифа Аримафейского28.
XIX ...(Жены) возвратившись от гроба, возвестили все Одиннадцати и всем прочим.
"Бред", λῆρος, deliramentum, по-нашему "галлюцинация", - это врачебное слово повторит за Лукой - врачом врач Цельз: "Кто это видел? Полоумная женщина"29. Даже пойти взглянуть на пустой гроб никто из учеников не потрудился: таким "бредом" кажутся им слова женщин30.
в первый же день недели, рано, когда еще было темно, Мария Магдалина приходит ко гробу и видит, что камень отвален...
Несколько жен - у синоптиков, а здесь, в IV Евангелии, Мария Магдалина - одна; но говорит во множественном числе: "не знаем", οὐκ ὂίδαμεν, от лица многих или по крайней мере двух, - своего и "другой Марии", ηάλλη Μαρία, - "Неизвестной" (Мт. 27, 61). Тотчас вышел Петр и другой ученик; и пошли ко гробу.
Видит сквозь низенькую дверцу гробовой пещеры в сумраке ее белеющие на гладкой скамье, или ковчегообразном ложе, пелены. Вслед за ним приходит Симон Петр и входит во гроб и видит одни пелены лежащие и плат, который был на голове Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый, на другом месте.
Поняли, должно быть, оба, по тому порядку, в каком лежали снятые одежды, что, "проснувшись" - воскреснув, Он снял их сам и сложил, как проснувшийся, вставая с постели, складывает ночные одежды; поняли, что тело Его не украдено, - как бы глазами увидели по этому порядку одежд, как Он вставал, раскутывал на Себе пелены, снимал с головы плат и свивал его неторопливо, тщательно: тихо все и просто, как бы "естественно"; страшно близко, страшно действительно, но чем действительнее, тем чудеснее. Кажется, еще не простыли от новой чудесной теплоты Воскресшего Тела эти пелены смертные. Кто прикоснулся к ним первый, - Иоанн или Петр? Кто первый увидел и уверовал? Так же, как в беге, состязаются и в вере Сын Громов, Иоанн, и поражаемый громом, Камень-Петр.
XX ...Петр пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему, - дополняет Лука (24, 12) Иоанна. "Сам в себе дивится" Петр, но еще никому ничего не говорит, "потому что боится", так же как жены, бежавшие от гроба, "никому ничего не сказали, потому что боялись". А Мария стояла у гроба и плакала. Как вернулась ко гробу, не помнит Иоанн, может быть, потому, что сама она не помнит. Плачет, как надгробная плакальщица или одинокая птица в вечерних сумерках. То, что Иоанн "увидел и уверовал", не убеждает ее: все еще не видит - не верит и продолжает свою бесконечную жалобу: Господа моего унесли, и не знаю, где положили Его! Плачет, как сестра - о брате умершем, как невеста - о женихе, мать - о сыне. Матери Своей явился первой, - помнят апокрифы; будет помнить и вся Церковь первых веков31. Мог ли бы, в самом деле, Сын забыть о матери, - в Воскресении забыть о Рождестве? Обе, может быть, здесь, у гроба: одна, Мария Магдалина, и другая, Мария Неизвестная; та, кто родила, и та, кто первая увидит Воскресшего. Плачет - "Песнь песней" поет: ночью на ложе моем искала Я Того, Которого любит душа моя; искала Его и не нашла.
XXI ...И, когда плакала, наклонилась во гроб и видит двух Ангелов в белом одеянии, сидящих, одного у главы, а другого у ног, где лежал Иисус.
Не ужасается явлению Ангелов: слишком поглощена одной-единственной мыслью - о теле Возлюбленного: к телу Его, земному, все еще прилеплена, будучи в мире уже неземном. ...(Вдруг) оглянулась и увидела Иисуса, стоящего (за нею), но не узнала, что это Иисус.
Между этими двумя словами: "Мария!" - "Раввуни!" - молния любви, побеждающей смерть: крепче смерти любовь.
Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу% Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: Я восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, к Богу Моему и Богу вашему (Ио. 20, 11-17). К людям, братьям Своим, приходит Брат человеческий, прежде чем взойти к Отцу.
XXII Зная, что такое Воскресение, мы могли бы предвидеть, что неразрешимейший узел всех евангельских противоречий будет именно здесь, в Воскресных свидетельствах. Так оно и есть.
руку твою вложи в ребра Мои (Ио. 20, 27). Значит, между этими двумя днями вознесся. Так в IV Евангелии, а в III-м (24, 39) в самый день Воскресения говорит ученикам: "осяжите Меня": значит, в тот же день воскрес и вознесся; но, уже взойдя на небо, опять сходит на землю, к ученикам. Так в Евангелии от Луки, а в Деяниях Апостолов того же Луки (1, 3) возносится через сорок дней по Воскресении. В нынешнем конце Марка (16, 19) - в тот же день, а у Матфея (28, 16-20) - неизвестно когда, - вероятно, дней через пять по Воскресении, сколько нужно ученикам, чтобы вернуться из Иерусалима в Галилею.
|